Hist USSR

На место катастрофы для расследования выехала специальная комиссия."

Председательствующий: Товарищи, предлагаю почтить память погибших героев вставанием. (Все встают.)

Председательствующий: Есть предложение погибших товарищей похоронить в Кремлевской стене. Нет возражений? (Голоса: «Нет.»)"

Западная пресса откликнулась словами соболезнования, в которых, однако, слышались и нотки благоговения перед отчаянными стратонавтами, рискнувшими жизнью ради рекорда:

«Герои стратосферы пожертвовали жизнью не только ради своей страны, но и ради всего мира, и во всем мире их гибель вызвала глубокую и искреннюю скорбь вместе с восхищением их смелостью и самоотверженностью, столь свойственной народам Советского Союза. Лучше умереть ради научного прогресса, чем погибнуть в несправедливой войне…»

«Их попытка не была напрасной. До тех пор, пока человеческая отвага будет вызывать уважение и восхищение, имена погибших советских ученых останутся в памяти человечества…»

Тем не менее шумная огласка подробностей катастрофы с обсуждением причин гибели экипажа не понравилась властям. Заместитель наркома обороны СССР Гамарник обратился к председателю Совнаркома Молотову с просьбой: «Запретить публиковать ТАСС и нашей прессе какие-либо данные о полетах в стратосферу, а равно о самом стратостате впредь до особого на то разрешения СНК.» Просьба была удовлетворена, и с этого момента любые неудачные полеты в верхние слои атмосферы засекречивали. Позднее эти нормы распространили и на космонавтику.

В итоге подлинная история стратонавтики находится под грифом «Секретно.» Лишь отдельные сведения просачивались через препоны государственной цензуры.

Например, в 1935 году на заводе «Каучук» была сшита оболочка объемом в 300000 м3 . Предполагалось, что на нем два знаменитых стратонавта Прокофьев и Годунов (те самые – летавшие на рекордном стратостате «СССР») поднимутся на высоту… в 40 – 45 км! И сегодня, в эпоху пилотируемой космонавтики, эта высота поражает воображение. Старт был назначен на апрель 1936 года. Но при наполнении оболочки водородом возник пожар, и она сгорела дотла…

Или другой случай из той же оперы. В 1937 году был построен стратостат «Осоавиахим-2.» Это был один из лучших по оснащенности стратостатов своего времени. Герметичная гондола была оборудована вариометром, двумя высотомерами, тремя спиртовыми термометрами, два из которых были расположены снаружи, барометром-анероидом, баротермографом, кислородным оборудованием. Два члена экипажа могли получать до 90 л кислорода в час. Для поглощения влаги применялся силикагель с хлористым кальцием, а для поглощения углекислоты – натронная известь специального приготовления. Экипаж стратостата был снабжен индивидуальными парашютами ПН-51 с кислородными баллонами, которые могли обеспечить выбросившегося на парашюте члена экипажа в течение 18 минут. Кроме того, гондола снабжалась собственным грузовым парашютом и могла опуститься на нем при отрыве оболочки.

Планировалось, что «Осоавиахим-2» должен побить мировой рекорд в 22050 м, установленный американцами в ноябре 1935 года. Однако почти три года стратостат лежал на складе, ждал своего часа. 22 июня 1940 года в 5 часов 17 минут «Осоавиахим-2» стартовал в Звенигороде с майором Зыковым и научным работником АН СССР Кузнецовым на борту. В первые же секунды взлета на высоте 10 м произошло неожиданное самоотделение гондолы от оболочки. Она упала на землю, экипаж отделался ушибами. Облегченная оболочка взмыла в воздух и опустилась в нескольких километрах от места старта. Как оказалось, перед стартом не проверили состояние ранцевого механизма, у него было деформировано кольцо, которое не выдержало тяжести гондолы уже на старте. А если бы это произошло на высоте 200-300 м от земли, гибель экипажа была бы неизбежной, – ведь гондольный парашют не успел бы раскрыться, а экипаж не смог бы быстро открыть люк гондолы для выбрасывания на личных парашютах…

Но если о происшествии с «Осоавиахимом-2» еще можно было прочитать в специальной литературе, то подлинной тайной за семью печатями была и остается гибель субстратостата «ВР-60» Якова Украинского.

История этой катастрофы известна со слов случайного очевидца:

"18 июля 1938 г. (кажется, был выходной день) с территории Ворошиловской больницы (ныне областная клиника им. Калинина) увидели снижающийся предмет, который при подлете оказался аэростатом. Наблюдавшие за снижением ясно видели свисавших в странных позах несколько человек, они были неподвижны. Аэростат вернее, стратостат, упал в городском парке им-.Щербакова. В парке было много людей… произошло замыкание линии электропередач, началась паника. Говорят, были даже жертвы. Парк был оцеплен, жертв катастрофы увезли… Через день в клубе им. Балецкого (ныне клуб Ленина) были выставлены гробы для прощания… Это был настоящий день траура. Шли целые демонстрации людей, представителей всех организаций. Траурные венки, гирлянды, музыка. У гробов в почетном карауле стояли руководители партии и городских властей. Очевидцы утверждают, что были и родственники погибших.