Hist USSR

ДОГОВОРНЫЕ ГРАМОТЫ НЕ ОТВЕЧАЮТ ДЕЙСТВИТЕЛЬНОСТИ. Для изучающего взаимные отношения московских князей XIV и XV вв. их договорные грамоты – довольно коварный источник. Изложенные условия их уже не соответствовали современной им действительности. С этой стороны московские договорные грамоты представляют в некотором смысле исторический анахронизм: они воспроизводят княжеские отношения, несомненно действовавшие некогда, именно в первую пору удельного порядка, в ХIII и разве в начале XIV в., не позднее. С тех пор как Москва начала приобретать решительный перевес над другими княжествами, эти условия скоро устарели и повторялись в договорных грамотах, как затверженные формулы, по старой памяти, вследствие обычной неповоротливости мышления канцелярий, их неуменья поспевать за жизнью. Этот недостаток разделяли со своими дьяками и сами князья. Вот опасность, которая грозит исследователю договорных грамот. Эта отсталость понятий от действительности выступает в княжеских договорах особенно явственно. Здесь северные князья XIV в. продолжают говорить языком родства, каким их южные предки XI–XII вв. определяли свои взаимные отношения. Но родственные выражения имеют чисто условный смысл. Удельный дядя, старший, но слабейший князь, обязуется считать младшего родича, племянника, но великого князя, своим старшим братом; степенями родства измеряется неравенство силы и власти. Для новых отношений еще не были найдены подходящие слова, и эти отношения ушли от ходячих понятий, значит, были созданы условиями, действовавшими помимо сознания людей, захваченных их действием.

УСИЛЕНИЕ СТАРШЕГО НАСЛЕДНИКА. Действительные отношения московских князей с Димитрия Донского или даже при ближайших его предшественниках становились уже на другие основания. Под прикрытием терминологии условного родства и началось постепенное превращение удельных князей из самостоятельных владельцев в слуг своего условно или действительно старшего родича, великого князя. Великий князь московский, как мы видели, приобретал все большее преобладание над удельными младшими родичами. Любопытно, что это преобладание старшего великого князя, разрушившее потом удельный порядок, создавалось из условий этого же самого порядка. Мы видели из московских духовных грамот, что порядок наследования в среде московских князей определялся исключительно личной волей завещателя. Но эти завещатели постепенно выработали и усвоили себе известные достоянные правила, которыми они руководились в разделе своей вотчины между наследниками. Так уже с первой московской духовной грамоты, написанной Иваном Калитой, мы замечаем стремление московских князей-завещателей делить свою вотчину на неравные части: размеры каждой части соответствовали степени старшинства получавшего ее наследника. Чем старше был наследник, тем большая доля наследства доставалась ему. В этом неравенстве раздела, очевидно, сказывалось смутное воспоминание о некогда действовавшем между князьями порядке владения по очереди старшинства. Но и в этом случае старое предание припомнилось, потому что отвечало семейным соображениям: старший сын после отца становился для младших своих братьев вместо отца, а потому должен быть сильнее их. Благодаря этому обычаю, усвоенному московскими завещателями, старший наследник, т. в… старший сын завещателя, получал из отцовского наследства большую долю сравнительно с младшими братьями-сонаследниками. Этот излишек давался ему «на старейший путь», т. е. по праву старшинства. Сначала он является очень малозначительным, состоит из немногих лишних городов или сел, из нескольких лишних доходов; но с завещания Димитрия Донского этот излишек на старейший путь получает все большие размеры. По духовной Димитрия Донского владения его были разделены между пятью его сыновьями; в духовной определяется и доходность каждого удела. Завещатель указывает, сколько должен вносить каждый из его наследников в состав каждой тысячи рублей ордынской дани. Очевидно, взнос каждого наследника соразмерялся с доходностью его удела. Старший сын – великий князь Василий должен был вносить в состав тысячи не пятую часть, а 342 рубля, т. е. больше трети всей суммы. После Димитрия Донского с каждым поколением излишек старшего наследника на старейший путь растет все более. Возьмем духовную великого князя Василия Темного, составленную в 1462 г. Василий также разделил свою вотчину между пятью сыновьями. Старшему – великому князю Ивану он дал одному 14 городов с уездами, притом самых значительных, а остальным сыновьям, всем вместе, только 11 или 12. Чтобы еще яснее представить себе этот процесс, мы перейдем за пределы изучаемого периода и перелистаем духовную грамоту великого князя Ивана III, составленную около 1504 г. Иван III разделил свою вотчину также между пятью сыновьями. Старшему из наследников – великому князю Василию он отказал одному 66 городов с уездами, а всем остальным вместе только 30. И этот завещатель определяет долю каждого наследника в составе каждой тысячи рублей на ордынские расходы. Великий князь, старший наследник, один должен был вносить в тысячу 717 рублей, т. е около 4 всей суммы, почти втрое больше, чем все младшие братья вместе. К такому результату привел рано усвоенный московскими завещателями обычай нарушать равенство раздела вотчины между наследниками в пользу старшего из них. Излишек на старейший путь, сначала столь мало заметный, в начале XV в. достиг таких размеров, которые давали старшему. наследнику решительное материальное преобладание над младшими. Князья-завещатели не давали старшим сыновьям никаких лишних политических прав, не ставили их младших братьев в прямую политическую от них зависимость; но они постепенно сосредоточивали в руках старшего наследника такую массу владельческих средств, которая давала им возможность подчинить себе младших удельных родичей и без лишних политических прав. Таким чисто материальным, имущественным преобладанием и положено было основание политической власти московского великого князя, старшего наследника. Посредством такого вотчинного фактического преобладания, без политических преимуществ, этот великий князь и превратился в государя не только для простых обывателей московских уделов, но и для самих удельных князей. Значит, политическая власть великого князя московского, уничтожившая потом удельный порядок владения, создавалась из условий этого же самого порядка, при помощи права князей-завещателей располагать своими вотчинами по личному усмотрению.