Hist USSR

В сентябре 1935 года А. А. Волин становится помощником прокурора Володарского района Ленинграда, а в июне 1936 года — прокурором одного из центральных районов города — Смольнинского. Здесь располагались Ленинградский обком партии, Ленсовет, другие городские и областные организации. Это, с одной стороны, придавало вес району, а с другой — налагало особую ответственность на его руководителей, в том числе и на прокурора. Не оставил Анатолий Антонович и свою преподавательскую деятельность — продолжал читать лекции по политэкономии.

В своих мемуарах А. А. Волин пишет: «Штат прокуратуры был невелик: два помощника, два следователя и канцелярия. Поэтому удалось быстро установить в коллективе нормальные деловые отношения. Первым шагом было знакомство с районом, его особенностями, где наиболее часто совершались правонарушения. Это были Московский вокзал, предприятия на окраине района, склады, питейные заведения и т. п. Установление тесных связей с районными властями было также одним из важных моментов в работе».

Энергичная работа смольнинского прокурора была замечена руководством Прокуратуры РСФСР. Волина вызвал к себе прокурор республики Николай Михайлович Рычков и предложил ему место своего заместителя. Случай, конечно, довольно редкий. Чтобы человека, имевшего стаж прокурорской работы чуть более четырех лет и занимавшего всего-навсего должность районного прокурора, назначить сразу же заместителем прокурора крупнейшей республики — надо было быть очень смелым и дальновидным руководителем. Именно этими качествами и обладал прокурор республики Рычков. И он не ошибся. 1 января 1938 А. А. Волин стал заместителем Прокурора РСФСР.

Анатолий Антонович Волин переехал в Москву. Он поселился в просторной и удобной квартире в доме № 25 по Новинскому бульвару (рядом с Домом-музеем Ф. И. Шаляпина). Недавний районный прокурор вынужден был взвалить на свои плечи тяжелейшую ношу ответственности за всю прокурорскую систему республики. Начинать работу в Прокуратуре РСФСР Волину пришлось в очень непростой обстановке. Те годы он вспоминает так:

«Меня не коснулась роковая круговерть тех лет, но я насмотрелся, как судьба играет человеком, когда исчезает то один, то другой партийный, советский или иной деятель. Иногда приходила в голову мысль: а надолго ли я прописан в Москве? Но прошло немного времени и я уже вполне мог ощутить, что Москва живет двойной политической жизнью — одной, официальной, на виду, другой — скрытой, в кругу семьи или друзей. Неистовствовал глубоко ложный накал бдительности, порой переходящий в явный психоз, повсюду выискивались враги народа и их пособники, повсюду шла острая борьба с так называемым либерализмом и примиренчеством к врагам народа, вызывая обстановку, которой пользовались действительные враги народа, карьеристы, различного рода проходимцы да лица, сводившие личные счеты. Подметные письма, клевета, ложные доносы стали распространенным оружием в избиении честных людей. Всякий доносчик, «боровшийся» с либерализмом и примиренчеством, считался надежным, бдительным человеком, а сомневающийся, а тем более защищающий, считался подозрительным, если не прямым пособником врагов народа. Все это наводило на многих людей страх и неуверенность в завтрашнем дне, страх за жизнь мужей, отцов, братьев, сестер».