Hist USSR

СЛЕДСТВИЯ УНИИ. Постановления Люблинского сейма были для Западной Руси завершением владычества Гедиминовичей и польского влияния, которое они там проводили. Поляки достигли, чего добивались почти 200 лет, вечного соединения своего государства с Литвой и прямого присоединения к Польше заманчивых по природным богатствам областей Юго-Западной Руси. Гедиминовичи под польским влиянием разрушили много старины в подвластной им Руси и внесли в ее строй и жизнь немало нового. Областями старой Киевской Руси правил княжеский род Рюриковичей со своими дружинами по соглашению со старшими вечевыми городами областей, имея при слабом развитии частного землевладения непрочные социальные и экономические связи с областными мирами. При Гедиминовичах этот зыбкий правительственный класс сменила оседлая аристократия крупных землевладельцев, в состав которой вошли русские и литовские князья с их боярами, а над этой аристократией с упрочением сеймовых порядков стал брать верх военный класс мелких землевладельцев, рядовое дворянство, шляхта. Старинные области, или земли Киевской Руси, тянувшие к своим старшим городам, как к политическим центрам, в Литовской Руси разбились на административные округа великокняжеских урядников, объединившиеся не местными средоточиями, а общим государственным центром. Наконец, сами старшие города областей, через свои веча представлявшие свои областные миры перед князьями, оторваны были от этих миров великокняжеской администрацией и частным землевладением, а замена вечевого строя магдебургским правом превратила их в узкосословные мещанские общества, заключенные в тесную черту городской оседлости, и лишила земского значения, участия в политической жизни страны. Господство шляхты, пожизненные, а по местам и наследственные уряды и магдебургское право – таковы три новости, принесенные в Литовскую Русь польским влиянием. Люблинская уния своими следствиями сообщила усиленное действие и четвертой новости, раньше подготовлявшейся польским влиянием, – крепостному праву.

ЗАСЕЛЕНИЕ СТЕПНОЙ УКРАЙНЫ. С половины XVI в. заметно заселяется долго пустевшее среднее Поднепровье. Тамошние привольные степи сами собою манили к себе поселенцев; успехи крепостного права в Литве поддерживали и усиливали этот переселенский поток. К началу XVI в. здесь образовалось несколько разрядов сельского земледельческого населения, различавшихся степенью зависимости от владельцев, начиная перехожими крестьянами, засядлыми и незасядлыми, селившимися с ссудой от владельца или без ссуды и сохранившими право перехода, и кончая челядью невольной, крепостными дворовыми хлебопашцами. В эпоху первого и второго Статута (1529 – 1566) по мере политического роста шляхты эти разряды все более уравнивались в направлении к наименьшей свободе. Уния 1569 г. ускорила движение в эту сторону. При избирательных королях Речи Посполитой законодательство, как и направление всей политической жизни страны, стало под непосредственное влияние польско-литовской шляхты, господствующего класса в государстве. Она не преминула воспользоваться своим политическим преобладанием насчет подвластного ей сельского населения. С присоединением русских областей по обеим сторонам среднего Днепра к Короне здесь стала водворяться польская администрация, вытесняя туземную русскую, а под ее покровом сюда двинулась польская шляхта, приобретая здесь земли и принося с собою польское крепостное право, получившее уже резкие очертания. Туземное литовско-русское дворянство охотно перенимало землевладельческие понятия и привычки своих новых соседей из Привислинья и Западного Побужья. Если в интересах казны закон и правительство еще кое-как присматривали за поземельными тягловыми отношениями крестьян к землевладельцам, то личность крестьянина вполне предоставлялась усмотрению его пана-рыцаря. Шляхта присвояла себе право жизни и смерти над своими крестьянами: убить холопа для шляхтича было все равно, что убить собаку – так говорят современные польские писатели. Убегая от неволи, которая крепкой петлей затягивалась на крестьянине, сельское население усиленно отливало из внутренних областей Короны и Княжества к безбрежным степям Украйны, спускаясь все ниже по Днепру и Восточному Бугу, куда еще не успел пробраться шляхтич. Вскоре этим движением стала пользоваться землевладельческая спекуляция, сообщая ему новую силу. Паны и шляхта выпрашивали в пожизненное владение староства в пограничных Украйнских городах, в Браславе, Каневе, Черкасах, Переяславе, с обширными подгородными пустырями, выхлопатывали и просто захватывали никем не меренные степные шири и спешили заселять их, приманивая щедрыми льготами беглых мещан и крестьян. Украйнскими степями тогда распоряжались, как в недавнее время башкирскими землями или угодьями по восточному побережью Черного моря. Самые знатные и высокопоставленные люди, князья Острожские и Вишневецкие, паны Потоцкие, Замойские и т. д., без конца не стыдились ревностно участвовать в расхищении казенных пустынь по Днепру и его степным притокам справа и слева. Но тогдашние земельные спекулянты действовали все же добросовестнее своих поздних уральских и кавказских подражателей. Благодаря им степная Украйна быстро оживала. В короткое время здесь возникали десятками новые местечки, сотнями и тысячами хутора и селения. Одновременно с заселением шло укрепление степей, без которого оно было невозможно. Впереди цепи старых городов, Браслава, Корсуня, Канева, Переяслава, выстраивались ряды новых замков, под прикрытием которых возникали местечки и села. Эти поселения среди постоянной борьбы с татарами складывались в военные общества, напоминавшие те «заставы богатырские», какими еще в Х – XI вв. огораживались степные границы Киевской Руси. Из этих обществ и образовалось малороссийское казачество.